Ру. En.

Интервью о музее

«Наш научный и человеческий интерес - в том, чтобы музей работал как просветитель»

В рамках форума две сессии будут посвящены связи деятельности музеев с глобальной повесткой. В чем будет специфика сессии, которой руководите Вы, почему она называется практико-ориентированной?

Мне кажется очень важным для разговора в сессии принцип «мысли глобально, действуй локально». Экологический кризис, преобразование общества в связи с развитием технологий, природные катастрофы — эти темы слишком глобальны, чтобы дети и подростки воспринимали их как нечто, имеющее непосредственное отношение к ним лично. Но можно глобальную проблему разложить на много маленьких. При этом для разных категорий посетителей необходимы свои подходы. Чтобы узнать, какие именно, мы пригласили на эту сессию коллег, готовых рассказать о своем опыте освещения глобальных проблем для подростков и семей с детьми, поделиться своими разработками, наблюдениями и вопросами, а также провести занятие, тренинг или воркшоп по теме сессии.

Какой будет структура сессии?

Пока мы рассчитываем, что это будут выступления четырех спикеров с презентацией по 10 минут и обсуждение их кейсов с аудиторией, разговор в общем кругу.

О каких глобальных проблемах говорит Музей почвоведения, и как вы это делаете в работе с детьми?

В первую очередь мы говорим о причинах и последствиях деградации почв. Традиционно среди глобальных проблем человечества выделяют комплекс демографических проблем (общий рост численности населения на фоне разрыва в приросте населения между странами), комплекс экологических проблем: истощение природных ресурсов, проблемы, связанные с угрозой использования термоядерной энергии, загрязнение Мирового океана и другие. На этом фоне проблема деградация почв выглядит «тихой». Действительно, кого может беспокоить то, что «смирно» лежит у нас под ногами? Вместе с тем, именно от состояния почвы зависит пропитание всего, живущего на планете, не говоря уже о том, что почва – связующая оболочка, образующаяся на стыке всех геосистем (атмосферы, литосферы, гидросферы), именно благодаря ей мир - такой, каким мы его знаем, с лесами и степями, разнотравьями, черноземами... Кроме того, почва – биокосное тело, удивительный синтез живого и неживого. О многих комплексных экологических проблемах, находящихся на стыке живых и неживых систем, на примере почвы говорить очень просто и понятно.

О Красной книге, в которую внесены редкие и исчезающие виды животных и растений, все знают. Но мало кто знает о том, что последние 20 лет ведутся работы по созданию Красной книги почв. Наш музей разработал принципы её создания и выпустил в 2007 году Красную книгу почв Ленинградской области и собрал коллекцию монолитов к ней. Часть этой коллекции представлена в экспозиции музея.

Нам важно объяснить, почему деградация почвы это опасно, к чему это может привести. Мы показываем, насколько почва важна, какими функциями она обладает. У нас есть программы, где мы говорим, что в почве огромное количество живых организмов, что она фактически живая. И в программах нам приходится объяснять, например, что воздушные шары, запущенные в воздух или оставленные после пикника пакеты с мусором, нарушают жизнь подземных животных - гибнут кроты, землеройки, мышки, червяки. Для того чтобы понять, что шары это вредно и отпускать их не нужно, важно сначала понять, что почва делает. Чтобы раскрыть глобальную проблему защиты почвы, мы рассказываем разными способами, игровыми прежде всего, насколько почва много делает, почему она уязвима и почему ее нужно защищать. У нас такой путь.

Как музей может дать какие-то инструменты, модели действия для семьи, чтобы люди почувствовали, что от их поступка что-то меняется? Иногда именно понимание человеческого воздействия на природу приводит к ощущению беспомощности. Например, одна семья отказывается от воздушных шариков, и тут же оказывается на празднике, где еще тысяча человек от них не отказываются.

Если честно, у нас нет готового решения для этой проблемы. Мы можем рассказать, к чему приведут безответственные действия. Мы можем мультфильм, где видно, как много живых организмов живет в почве, разместить на нашем сайте, чтобы все посмотрели, влюбились в нашего дождевого червячка и поняли, что он может пострадать, если мы завалим его мусором и воздушными шарами. А дальше уже думайте сами, решайте сами. Других способов мы пока не придумали. Здесь мы возвращаемся к принципу «думай глобально, действуй локально», и к теории малых дел: может быть, от действия одного человека мало что зависит, но действия многих будут ощутимы.

Если говорить про дождевых червей, то их ведь можно разводить, скармливать им те биоразлагаемые отходы, которые появляются в каждом доме, завести такой биокомпост. Возможно, музей мог бы продвигать такого рода идеи для семей с детьми?

Можно, и есть такие люди. К нам как-то приходила семья за консультацией по созданию биокомпоста, и они распространяют эту идею среди своих друзей. Мы готовы дать консультацию и подсказать, где можно взять червяков.

Есть такая немецкая некоммерческая организация NAJU, ассоциация детей — защитников дикой природы. Один из их проектов — сеть «гостиниц» для диких пчел. Они предлагают конкретные инструкции, как построить борть, карточки, как определять виды пчел и других насекомых, советы, какие растения культивировать, чтобы подкормить пчел и как еще им можно помогать. Что нужно музею, чтобы стать подобной платформой? Может быть, с кем-то нужно объединиться, или создать отдельный информационный ресурс, чтобы координировать помощь природе активно и на систематической основе?

Нам, к сожалению, для таких программ не хватает сотрудников. Может быть, решением будет действительно объединиться с кем-то, найти партнеров. Например, тех же компостных червей разводят и продают. Возможно, получится организовать какое-то сообщество.

Думаю, мы не единственный музей, который сталкивается с нехваткой работников. Может быть, в рамках нашей сессии или других разговоров, посвященных дефицитам и возможностям, мы сможем вместе подумать о том, как партнерства и объединения могли бы нам помочь.

Вероятно, в рамках сессии было бы интересно с коллегами из разных музеев подумать, какие практики они могли бы применять у себя. И о том, чтобы создать какое-то общее пространство, куда могли бы обратиться семьи. Вот есть ,допустим, сообщества активистов, поддерживающие раздельный сбор. Как кажется, они тоже не всегда выходят на массовую аудиторию. Почему?

Те, кто занимается раздельным сбором, довольно активно работают. Они все время выкладывают информацию о том, сколько они собрали мусора, куда это все пошло, когда следующая встреча. Но они организуют именно акции, и, возможно, здесь не хватает выстроенной системы, постоянно работающих точек сбора.

Как кажется, сейчас ответственность за раздельный сбор больше лежит на конечном пользователе. Если человек не очень мотивирован и пока не осознал масштаб проблемы и свою ответственность, а ему нужно заниматься всем самому, это с большой вероятностью демотивирует.

У многих пропадает желание делать раздельный сбор мусора, потому что они видят, что потом все это везется на одну свалку и вместе выбрасывается. Я разговаривала с организацией "Чистый город", и они говорят, что всего два завода есть по переработке мусора в Петербурге, и они не справляются. И логистика города такова, что сложно возить раздельный мусор в разных контейнерах из разных районов на эти два предприятия. Им значительно было бы проще привозить весь мусор и сортировать прямо на заводе. Техника и логистика города так устроены, что раздельный сбор мусора в Питере - это фактически пустая трата времени. Вот мы агитируем за раздельный сбор, вроде бы это правильно, но когда мы видим, что в реальности это не работает, у нас опускаются руки.

Вместе с тем, локально на своем участке, в своем доме, раздельный сбор - это очень хорошо. По крайней мере если привыкнуть пищевые отходы от пластика отделять, чтобы перерабатывать пищевые отходы, с теми же дождевыми червяками превращать их в удобрение. Пусть это какое-то маленькое действие, но его выполнить может каждый , и это уменьшит общий выхлоп мусора, что уже очень хорошо.

Если говорить об интересах музея, как организации, как структуры, что ему дает просветительская работа, разговор о глобальных проблемах? И ради чего она ведется?

Это относится к миссии музея. Мы понимаем, что почву нужно беречь, и если мы не будем этого делать, то грубо говоря, к 2О5О году, возможно, есть будет нечего. Наш научный интерес, наш человеческий интерес в том, чтобы музей работал как просветитель.

В Пермском краеведческом музее был интересный опыт. Они проводили экологический аудит собственного музея. Это довольно любопытная история, они наняли на деньги гранта специалистов, чтобы оценить, насколько сам музей с точки зрения экологии устойчиво себя ведет. Например, куда девается тепло, которое вырабатывается за счет отопления, что происходит с расходом электричества, с отходами и так далее. Они разобрали все решения по полочкам и наметили направления, которым теперь пытаются следовать, или хотя бы что-то менять в лучшую сторону. Был ли у вас такой опыт, когда программы, проекты меняли что-то в самой структуре музея, в том, как музей начинал работать? Когда программа меняет запросы публики, и музей тоже начинает по-другому себя вести?

У нас появляются новые экспозиционные блоки. Мы открыли недавно новую небольшую инсталляцию, позволяющую почувствовать себя в городской почве, в ее толще, среди пластиковых бутылок, водопроводных сетей, метро. Создание новых экспозиций - это один из ответов на запросы публики в том числе.

А в Перми за счет экологического аудита музей рассчитывал экономить свои ресурсы?

Возможно, что так, хотя вообще-то на то, чтобы переструктурировать все сложившиеся системы, чтобы они работали более экономно и экологично, наверное, нужно довольно много средств потратить. И еще заставить руководство принимать такие решения — это может быть сложно.

Деньги - одна из причин, которая часто останавливает хорошие начинания. Все экологические проекты на данный момент достаточно затратны. С моей точки зрения. Это и энергосберегающие лампы, если говорить про помещения, и альтернативные источники энергии...

Какие есть еще примеры интересной и качественной работы с экологической повесткой?

Для меня это прежде всего Дарвиновский музей и Биологический музей имени Тимирязева, тоже в Москве. И нельзя не вспомнить проекты Лилии Кондрашовой из Владивостока. Мне также нравится формат Большой регаты, которую петербургский Океанариум делает.

И Дарвиновский, и Тимирязевский музей устраивают очень интересные временные выставки. В них так или иначе какие-то глобальные проблемы затрагиваются. Они стремятся показать значимость какого-то природного объекта или живых организмов, чтобы пробудить к ним любовь, дать понять, что мы единое целое. Все их выставки про то, чтобы дети и взрослые прочувствовали свою важность и ответственность за все, что нас окружает, начиная с живых организмов, воды, воздуха, почвы и так далее. Также они делают прекрасные образовательные программы на разные возрастные категории. Очень интересные вопросы поднимают.

Если мы вспомним Владивосток и проекты Лилии Кондрашовой, там есть еще одно направление, которое не напрямую связано с экологической повесткой, но очень близко к нему подходит. “Наука, море, дети” - сотрудники музея и ученые разрабатывают какие-то маршруты и задания, связанные с исследованием среды, видов. Таким образом, с одной стороны получается, что люди идут гулять и собирают какой-то полевой материал для исследования, с другой стороны, они остаются на связи с настоящими учеными и имеют возможность задать вопрос, когда им становится что-то интересно.

Действительно важно, чтобы человек воспринимал себя и мир как единое целое, но само это восприятие состоит из отдельных навыков и привычек, и нужно понять, каким из них можно научить ребенка. Что позволяет удерживать целостный взгляд и действовать в соответствии с этими ценностями, но при этом не «замирать» от беспомощности? Часто на тезисы о защите природы возражают, что люди живут и общество развивается по своим определенным законам, и без конфликтов тут невозможно. О каких навыках здесь можно было бы говорить, как культивировать их с помощью музейных программ?

Первое, что приходит в голову - развитие наблюдательности. Научить замечать сойку, свившую гнездо под твоей крышей; улитку, неспешно ползущую по дорожке с растопыренными рожками; муравья с тяжёлой ношей; тяжёлого шмеля; юркую многоножку и т.д . И музей может создать предпосылки для формирования навыков, проговаривая причинно-следственные связи.

Да, проговаривать причинно-следственные связи для повседневных практик очень полезно и важно. Но если говорить о навыке системного мышления, вот, допустим, хочется, чтобы что-то летало по воздуху. Но мы понимаем, что если запускать шарик, то это связано сразу со списком проблем. Можно в этой ситуации научиться мыслить, оценивая все риски и придумывая альтернативы. Может быть, какой-нибудь ТРИЗ - теория решения изобретательских задач - это то, что каким-то образом учит людей экологичному отношению к окружающей среде?

Это один из механизмов. Следует понимать, что формирование экологического мышления – процесс, затрагивающий целое поколение. Иногда эта смена парадигм имеет очень практико-ориентированные, далекие от «экологического романтизма» причины. Например, вся Европа пересела в 1970-е на велосипеды не потому, что это вдруг стало «модным», а из-за топливного кризиса, вызванного конфликтом в странах Персидского залива. Цены на бензин мгновенно подскочили в 3-4 раза, и позволить себе разъезжать на машине могли уже далеко не все. Со временем появилась инфраструктура для велосипедистов, понимание практической «личной» значимости и удобства велотранспорта на улицах европейских городов. Аналогичный пример с системой раздельного сбора отходов – пока на законодательном уровне это не стало обязательным требованием, а экономические механизмы не стали регулировать через систему поощрений и штрафов ежедневные действия, механизм не заработал. Какова же роль музея в этой цепочке? Как у очень уважаемой институции – формирование общественного мнения и разъяснение целесообразности на всех уровнях – от личного, «локального», до человеческого, «глобального».

Очень хороший механизм, помогающий пересмотреть повседневные действия - игры, в том числе - настольные. Что нужно музею, чтобы разрабатывать свои игры?

Мы по мере своих возможностей стараемся делать игры. Знаю, что у Дарвинвского музея этим занимается образовательный отдел специально, к каждой выставке они разрабатывают также новые игры. Так или иначе, музею для этой работы нужны люди и финансирование.

Какие вопросы вам бы хотелось задать коллегам? Что бы вы хотели от них услышать во время сессии?

Хочется обсудить, каких глобальных проблем они касаются. На каких программах для подростков и семейной аудитории это отражается?

Как вы думаете, как музей мог бы оценивать эффект от тех программ, которые проводит?

Это для меня больная тема. Мы оцениваем свою работу по количеству посетителей, которые приходят на программу, по отзывам в нашей книге. Мне хочется придумать какие-то новые системы оценки, потому что это для музея очень важно, получить обратную связь, насколько это правильный путь.

Если собрать сильных игроков и проектировщиков в определенной теме, может быть можно было бы придумать вместе то, чем могли бы пользоваться потом разные музеи? Если результатом сессии, хотя бы частью, станет список критериев, по которым мы можем понять не только охват, но более отложенный эффект таких музейных разговоров и игр. Не всегда проблемные программы в музее самые популярные, их надо либо очень ловко «упаковывать», как игровые, либо что-то еще такое делать, попадать в запросы по школьной программе, например. Может быть, есть какие-то способы говорить о пользе, которую дает таким образом музей, не «в лоб», не количественными показателями?

Да, было бы очень интересно об этом поговорить, обсудить и выработать какие-то критерии оценки программы. Я тоже задумывалась, как оценить, насколько ребенок впитал то, что нам важно передать с помощью программ. Пока мы только социологические опросы проводили, старались выяснить результат на эмоциональном и на фактическом уровне.

Чтобы отслеживать глобальные изменения, какие музею нужны ресурсы? На что стоит смотреть, что стоит читать, на что обращать внимание, с кем оставаться на связи, чтобы понимать, что происходит в мире в своей области?

Для нас это наши научные конференции, экспедиции,тематические журналы ("Почвоведение", "Жизнь Земли", "Биосфера", "Nature") .

Есть ли у вас какие-то свои предсказания, предположения о том, какими будут те поколения, которые сейчас ходят на программы 6-8 лет?

Мне современные дети нравятся, они мне кажутся наиболее раскованными. То что я вижу среди молодежи - это посыл и желание сделать свою страну лучше, самореализоваться, не надеяться на государство, а делать все самим, например, организовывать фестивали различные. Сейчас мой старший сын участвовал как режиссер прямых трансляций в организации фестиваля "Не виноватая я", где говорили о насилии в семье. Сами молодые ребята организовали этот фестиваль, сами собирали деньги на психологическую помощь и, если нужно, материальную. Это поколение хочет что-то делать самостоятельно и реализовать себя в каком-то деле. Я думаю, из них вырастут очень интересные люди. И у них осознанное отношение к тем же экологическим проблемам. Как можно меньше потреблять, использовать то, что есть, не тратя много ресурсов, не загрязняя. Так что я с оптимизмом смотрю в будущее.

Как вы думаете, будет ли чему музеям учиться у этих поколений?

Я думаю, смелости.

Моей дочери 16 лет, и меня завораживает, какие ее ровесники все разные, и как они друг друга легко принимают. Им это важно — быть разными, и они ценят договороспособность.

Я тоже это вижу. И мне кажется, сейчас музеи также понимают ценность умения договариваться .

Я думаю, у молодых людей это на каком-то другом уровне работает. Мы это понимаем, как некоторую необходимость, а они - как личностную ценность.

Согласна. Мне нравится, что им важен сам процесс созидания и принцип "для достижения важной цели все средства хороши" не работает.

Интервью Елены Дмитриевны Чигалейчик, 

сотрудника ЦМП им. В.В. Докучаева

Журнал "Музейный опыт"